среда, 04 декабря 2013
29.08.2013 в 10:59
Пишет Профессор Хьюберт:Самый неполиткорректный принц в мире
Мне очень нравится это фото, оно как нельзя лучше отображает характер Принца Филиппа. Муж королевы походя обронил очередную фирменную шуточку и строгий полицейский чуть не лопается от смеха, стараясь держаться по стойке смирно. А сам Принц, в свои 91, как ни в чем не бывало идет пешком по холоду в церковь после затяжной болезни, когда королева отправилась туда на машине. Филипп идет в сопровождении только конюшего. В этом весь он.
читать дальше
URL записиМне очень нравится это фото, оно как нельзя лучше отображает характер Принца Филиппа. Муж королевы походя обронил очередную фирменную шуточку и строгий полицейский чуть не лопается от смеха, стараясь держаться по стойке смирно. А сам Принц, в свои 91, как ни в чем не бывало идет пешком по холоду в церковь после затяжной болезни, когда королева отправилась туда на машине. Филипп идет в сопровождении только конюшего. В этом весь он.
читать дальше
воскресенье, 20 января 2013
17.12.2012 в 00:08
Пишет Red Fir:"Тюдорино горе": королева девяти дней
Печально известная леди Джейн Грей пробыла королевой Англии всего девять дней.
…Она родилась в октябре 1537 года в Брадгите (графство Лестершир) в семье Генри Грея, 3-го маркиза Дорсета, (впоследствии герцога Саффолка) и леди Фрэнсис Брэндон, дочери Марии Тюдор и внучки короля Генриха VII. Таким образом Джейн, как и её младшие сёстры Катерина и Мария, приходилась королю Генриху VII правнучкой.
Lady Jane, “The Nine Day Queen”
print by J.W. Wright and engraved by B. Eyles
Супруги Грей вели довольно активную светскую жизнь и пользовались благосклонным расположением Генриха VIII, а впоследствии его наследника, Эдуарда. Первые двое детей от этого брака, мальчик и девочка, умерли в младенческом возрасте. Вслед за ними родились три дочери – Джейн, Кэтрин и Мария. Несмотря на разочарование от отсутствия наследников мужского пола, супруги Грей уделяли повышенное внимание образованию всех трех девочек.
Они были отданы на воспитание лучшим наставникам и, подобно детям короля, получили блестящее по тем временам образование, включавшее, помимо традиционных женских занятий вроде шитья, пения и игры на музыкальных инструментах, изучение древних языков, классической литературы и искусства. Стоит сказать, что леди Джейн смолоду поражала современников блестящими успехами в учёбе.
Frederick Rich, «Lady Jane Grey»
Леди Фрэнсис была весьма честолюбивой и деспотичной особой, имела склонность к политическим интригам, и, памятуя о своём близком родстве с королевской семьёй, строила грандиозные планы относительно будущего своих детей. Её амбициозная личность часто вступала в конфликт с мягким характером дочерей, которые, вопреки её ожиданиям, были довольно тихими и застенчивыми девушками, не проявлявшими никакого интереса к дворцовым интригам.
«Lady Jane Grey», гравюры Lumb Stocks и Pierre Gustave Eugene Staal & H. Robinson
Подобное слабоволие вызывало раздражение у Фрэнсис, и в гневе она нередко прибегала к рукоприкладству и розгам. Лишённая материнской любви и заботы, Джейн находила утешение в занятиях искусством, чтении книг и изучении древних языков. Все дочери были воспитаны как протестантки.
«Lady Jane Gray», Eduard Clemens Fechner и M.B. Synge
Благодаря связям при дворе, а также по традиции того времени продолжать образование в семье наиболее высокопоставленных родственников, леди Джейн была отправлена под опеку королевы Екатерины Парр, где ей представился случай проявить свои интеллектуальные дарования, а также представиться принцу Эдуарду. В 1546 году Джейн познакомилась и с другими своими королевскими родственниками - Марией и Елизаветой. Королева Екатерина была доброй и заботливой женщиной, и годы, проведённые под её опекой, Джейн Грей считала лучшими в своей жизни.
"Lady Jane Grey" by F. Wyburd
Глядя на успехи леди Грей, у её родственников возникла идея — женить юного короля Эдуарда VI на Джейн. Принц был с детства дружен с леди Джейн и испытывал к ней приязненные чувства. В то время Джейн, Катерина и Мария считались даже более предпочтительными наследницами престола, нежели дочери короля. Согласно Акту о престолонаследии, Фрэнсис Грей и её дети заняли соответственно 3-е, 4-е, 5-е и 6-е места в линии претендентов на корону Англии, пропуская вперёд лишь дочерей Генриха VIII. К тому же, поначалу положение сестёр Грей при дворе выгодно отличалось от статуса принцесс Марии и Елизаветы, которые были объявлены незаконнорожденными.
Вскоре Джейн и Екатерина Парр переехали в новую резиденцию вдовствующей королевы. Там юная леди Грей продолжила своё образование. Вскоре супруги Грей и новый муж Екатерины Парр, Томас Сеймур, дядя Эдуарда, начали обдумывать проект женитьбы короля на Джейн. Этот план казался идеальным: молодые люди знали друг друга с детства, а кроме того, этот брак обеспечивал влияние семьи Грей на Эдуарда и укреплял их положение в качестве близких родственников будущих потомков короля. Сеймур же преследовал цель уменьшить власть своего брата Эдуарда Сеймура, 1-го герцога Сомерсета, лорда-протектора, а также рассчитывал убедить своего племянника-короля разрешить ему жениться на принцессе Елизавете после смерти своей супруги.
Но неуравновешенный характер, частые вспышки бесконтрольного гнева и взбалмошность Сеймура лишили его доверия многих влиятельных лиц, а странная выходка с убийством собаки принца Эдуарда заставила заподозрить его в покушении на жизнь короля. Сеймур был схвачен, лишён всех титулов и званий и казнён 20 марта 1549 года.
Супругам Грей удалось убедить Тайный совет в своей непричастности к интригам, однако попытка женить Эдуарда VI на Джейн провалилась. Несмотря на поражение, леди Фрэнсис рассматривала возможность породниться с семьёй лорда-протектора, выдав Джейн за его сына, Эдуарда Сеймура, 1-го графа Хартфорда. Но вскоре Сомерсет утратил своё могущество, и его место в качестве лорда-протектора занял Джон Дадли, 1-й герцог Нортумберленд.
"John Dudley, 1st Duke of Northumberland", неизвестный художник
Однако здоровье Эдуарда не позволяло надеяться, что он сможет дожить до женитьбы — у короля обнаружился прогрессирующий туберкулёз. В начале 1553 года уже ни у кого не было иллюзий относительно состояния короля. А Джейн Грей оказалась пешкой в политических играх герцога Нортумберленда, который вынуждал её выйти замуж за его сына лорда Гилфорда Дадли. Помолвка и свадьба "состоялась" между родителями Грей и Дадли 21 мая 1553 года. Юные супруги не питали друг другу нежных чувств - Джейн была против брака, но родители побоями и угрозами заставили её подчиниться.
Лорд Гилфорд Дадли и леди Джейн Грей, неизвестный автор
У Джона Дадли были далеко идущие планы касательно молодой четы. Умирающий король был убеждённым протестантом, в то время как Мария являлась ярой католичкой - её возможное восшествие на престол могло положить конец развитию и укреплению новой религии в Англии. Чтобы не допустить подобного поворота событий, был предложен новый Акт о престолонаследии, отстранявший дочерей Генриха VIII от трона на том основании, что обе они были ранее объявлены незаконнорожденными. Таким образом, Фрэнсис Грей становилась главной наследницей английской короны. Её убедили отказаться от своих прав в пользу старшей дочери и её возможных наследников мужского пола от брака с Гилфордом Дадли.
"Леди Джейн Грей", автор, предположительно, Lucas de Heere
…Ослабевшего подростка заставили подписать «Закон о наследии», по которому королевой становилась Джейн Грей. Разумеется, Эдуард подписал этот закон не только в силу своей привязанности к подруге детства — стремление английского правительства активно поддерживалось Францией, находящейся в затяжном конфликте с католической Испанией. Под давлением Нортумберленда 21 июня 1553 г. подписи под новым порядком наследовании поставили все члены Тайного совета и более сотни аристократов и епископов, включая Томаса Кранмера, архиепископа Кентерберийского, и Уильяма Сесила.
…Эдуард VI скончался 6 июля 1553 года. Не желавшая становиться королевой, Джейн была потрясена, даже упала в обморок, узнав о планах Нортумберленда возвести её на трон. 10 июля 1553, через четыре дня после смерти Эдуарда, Нортумберленд провозгласил ее королевой.
Говорят, Дадли отправился в Сион, в свой загородный дом на Темзе, куда уже привезли юную леди Джейн. Прибыв туда в лодке, леди Джейн не застала там никого. Дом был еще пуст, но вскоре начали съезжаться лорды: сам герцог Дадли - президент Совета, Вильям Пар - маркиз Нортгэмптон, Франциск Гастингс - граф Гунтингтон, Вильям Герберт - граф Пемброк, граф Арундель, с ними прибыли герцогиня Нортумберленд и маркиза Нортгэмптон. Арундель и Пемброк первые преклонили колени перед леди Джейн и поцеловали ей руку, приветствуя как королеву - впрочем, они же первые и предали ее, перейдя на сторону Марии.
«The Streatham Portrait of Lady Jane Grey», автор неизвестен
В этот же день Джейн прибыла в Тауэр и, в соответствии с обычаем, расположилась там в ожидании коронации. Церемония была проведена поспешно, без всякой торжественности. Жители Лондона не выказывали никакой радости — они были уверены, что истинная претендентка — именно Мария.
Объявление Джейн Грей наследницей престола было полным разрывом с английской традицией престолонаследия. Определяя в качестве наследников детей Фрэнсис и Элеоноры, а не их самих, Генрих VIII, очевидно, надеялся на появление у них потомства мужского пола. Поэтому решение Эдуарда VI, отстранив от наследования сестёр и саму Фрэнсис Брэндон, объявить своей преемницей Джейн Грей, было воспринято в английском обществе как незаконное. Более того, очевидная заинтересованность Нортумберленда в коронации Джейн Грей порождала опасения английской аристократии в том, что реальная власть будет принадлежать Нортумберленду, уже проявившему себя авторитарным регентом в период правления Эдуарда VI. Шестнадцатилетняя леди Джейн была слишком далека от политических игр своего свёкра и даже не старалась понимать происходящее - однако когда Нортумберленд объявил королеве, что она обязана короновать и своего супруга Гилфорда, Джейн отказалась, объяснив свое желание тем, что раз уж она королева, то может пожаловать супругу титул герцога, но уж никак не короля, и что "корона - не игрушка для маленьких мальчиков и девочек". Мать Гилфорда Дадли была вне себя от гнева и велела сыну больше не делить с женой постель.
…Амбиции Фрэнсис Грей были удовлетворены, она стала матерью правящей королевы. Но честолюбивым намерениям Дадли и супругов Грей править страной от лица Джейн не суждено было осуществиться.
Plate XXIV - Lady Jane Grey, 1553, автор Herbert Norris
Когда стало ясно, что Эдуард умирает, Совет послал за Марией - она находилась в 25 милях от Гринвича. Как только король умер, лорд герцог Дадли отправил за ней своего сына сэра Роберта с отрядом конной стражи. Однако Нортумберленд, при всей своей дальновидности, не рассчитывал на то, что принцесса Мария избежит ареста: лорд Роберт не сумел захватить Марию. Ее уведомили о смерти короля, и она скрылась. Принцесса заперлась в Кенингском замке на реке Вавене, провозгласила себя там королевой и разослала письма во все графства и города, призывая к себе на помощь свой верный народ. Города и графства Англии один за другим объявляли Марию своей королевой.
«Mary Tudor, Queen of England, second wife of Felipe II», автор Anthonis Mor. Портрет сделан в год помолвки с Филиппом Испанским
Все предсказывало, что наступит жестокая борьбы между дворянами и простолюдинами Англии: сквайры и народ стояли за королеву Марию, а графы и герцоги за королеву Джейн. Герцог Нортумберленд встал во главе войска, которому надлежало одержать победу над армией мятежной принцессы. Однако чем дальше углублялся лорд Дадли в восточную Англию, тем упорнее становилось сопротивление местных жителей. Мария была теперь в Фамлингамском замке; несколько кораблей, посланных арестовать ее, перешли на ее сторону и доставляли ей оружие и продовольствие. Дадли послал в Лондон за свежими войсками, поспешно двинулся вперед и занял к ночи Кембридж.
В итоге, подойдя со своей армией, насчитывающей не более 3000 человек к Бери-Сент-Эдмундсу в Саффолке, он обнаружил, что войска Марии в десять раз превосходят его собственные силы, и в условиях массового дезертирства был вынужден отступить и признать своё поражение. В Лондоне тоже было неспокойно: в отсутствие Дадли королевский совет принял решение перейти на сторону принцессы. 19 июля 1553 года члены Тайного Совета появились на городской площади, где провозгласили старшую дочь Генриха VIII королевой Англии – этот документ подписал даже лорд Грей, отец леди Джейн, опасаясь за свою жизнь. Когда стрелки явились к воротам Лондонской Башни, требуя впустить их именем королевы Марии, Грей отдал им ключи, и 3 августа Мария торжественно въехала в Лондон.
Итак, Дадли потерпел поражение. Вскоре после въезда Марии в Лондон он, его сыновья, королева Джейн и супруги Грей были арестованы и отправлены в Тауэр. Правда, через несколько дней леди Фрэнсис и Генри Грей были отпущены на свободу, а после своей коронации Мария планировала освободить и Джейн.
Предполагаемый портрет Джейн Грей, неизвестный художник
Мария I долго не могла решиться на подписание приговора суда. Она сознавала, что шестнадцатилетняя девушка и её юный супруг не самостоятельно узурпировали власть, а кроме того, не желала начинать репрессиями своё царствование в разделённой между католиками и протестантами Англии. Тем временем, суд вынес приговор Джону Дадли — смертная казнь путём отсечения головы, который был приведён в исполнение 22 августа 1553 года.
Между тем, утвердившись на троне, Мария озаботилась вопросом о своём браке. В конце 1553 года было объявлено о помолвке с принцем Филиппом Испанским, сыном императора Карла V, и это событие вызвало массу протестов, вылившихся в январе 1554 года в подготовку к заговору, целью которого было свержение королевы Марии и возведение на трон принцессы Елизаветы и Эдуарда Куртене, предназначавшегося ей в супруги.
Портрет Филиппа II и его жены Марии I Тюдор, Hans Eworth
Заговорщики планировали поднять бунт одновременно в нескольких графствах: Джеймс Крофт — в Херефордшире, Питер Кэрью — на западе королевства, сэр Томас Уайетт младший — в Кенте. Когда новости достигли Грея, находившегося в то время в Суррее, он поспешил в Лестершир, намереваясь собрать отряд и присоединиться к Уайетту на подступах к Лондону. Позднее ему вменялось в вину то, что по пути к столице он призывал народ присягнуть на верность королеве Джейн, однако весь его протест, скорее всего, заключался в неприятии предстоявшей свадьбы Марии и Филиппа. Несмотря на активные действия, мятежники не встретили всеобщей поддержки, а их планы стали известны королеве и её совету непосредственно от Эдуарда Куртене, после чего были предприняты необходимые меры. Объявили, что королева дарует помилование каждому, кто покинет лагерь Уайетта и вернётся домой – и в начале февраля 1554 года восстание было подавлено, а Уайетт и его приспешники схвачены.
Генри Грей и его младший брат Джон попытались укрыться в одном из поместий в Уорикшире, однако управляющий их выдал. Они были арестованы и доставлены в Лондон, где их немедленно препроводили в Тауэр. 17 февраля 1554 года состоялся суд, на котором Генри Грей, герцог Саффолк, был признан виновным, лишён всех прав и приговорён к смертной казни за участие в восстании Уайетта против королевы Марии.
Мария не могла допустить мысли, что кто-то может оспорить её законное место на троне Англии, как не могла допустить и возврата страны к протестантской религии, представительницей которой являлась «Девятидневная королева». Судьба Джейн Грей была предрешена.
"Lady Jane Grey", неизвестный художник
Мария не смогла заставить бывшую королеву отступиться от веры и подвергла ее другим испытаниям: она велела казнить Гилфорда и провезти его труп мимо окон темницы Джейн, заставила лорда Грея присутствовать при казни дочери, и запретила пастору готовить Джейн к смерти.
George Whiting Flagg, ''Lady Jane Grey Preparing for Execution''
В воскресенье Гилфорд, который должен был умереть вместе с ней, просил у нее последнего свидания, но она уклонилась от встречи с ним и только послала записку, ответив ему быть «бодрым духом».
Утром 12 февраля 1554 года Гилфорд Дадли был обезглавлен недалеко от Тауэра. Леди Джейн наблюдала за его казнью из окна. Вскоре настал и её черёд. На стене камеры Гилфорда Дадли, находящейся в Тауэре, осталось вырезанное имя "Джейн" (IANE).
Буквы "J" не было в обиходе вплоть до XVIII столетия, и при написании её эквивалентом служила "I". До сих пор доподлинно неизвестно, чьё имя оставил в веках Гилфорд Дадли — жены или матери, носившей это же имя
Поль Делакруа, «Казнь леди Джейн Грей», 1833
Впоследствии супруги Дадли были похоронены в часовне Святого Петра, в Тауэре. С февраля 1555 года в стране вновь запылали костры - на английский престол взошла "Кровавая Мэри".
Источники: 1, 2, 3, 4, 5
URL записи
12.12.2012 в 23:36
Пишет Red Fir:"Тюдорино горе": леди Джейн и Эдуард VI
за переводы спасибо Padre Antonio
Основная причина того, почему текст о Джейн Сеймур не оказался между Анной Болейн и Анной Клевской – это количество и качество информации (фактически, все, что от нее осталось – это Эдуард Шестой и песня Роллинг Стоунз «Леди Джейн»). Неоднозначным также остается представление о самой леди Джейн – как современников, так и писателей более позднего времени. «Заурядная, обыкновенная женщина, ни чрезвычайно одаренная, ни чрезвычайно глупая; ни лёд, ни пламень; лишенная желания делать добро и столь же далекая от зла; обычная женщина прошлого, настоящего и будущего», - упоминал Стефан Цвейг. Тем не менее, было бы странно предположить, что леди Джейн была настолько наивна, что не понимала, для чего ее предшественницу, королеву Анну, везли в Тауэр по реке. «Ее поведение, сначала в качестве фрейлины, а потом королевы, указывает на то, что она была словно стальная магнолия – благоухающая, хрупкая на вид, за внешней женственностью скрывалась жесткая сердцевина», - отмечала Лесли Кэрролл.
Большинство исследователей сходятся на том, что Джейн Сеймур родилась в 1507 или в 1508 году. Отцом будущей королевы Англии был сэр Джон Сеймур (впоследствии — граф Уилтшир), матерью — леди Маргарет Уэнтворт. Семейство имело прекрасную родословную, но, несмотря на знатность, Сеймур предпочитал не участвовать в придворной жизни.
Детство леди Джейн прошло в наследственном владении Сеймуров — Волфхолле. Она была самой младшей из шести детей, и никогда не могла похвастаться ни блестящим образованием, ни «галантными» манерами: в XVI веке образование английской девочки сводилось к религии, рукоделию и азам ведения домашнего хозяйства. Умение читать и писать считалось достаточным для молодой аристократки, желающей сделать придворную карьеру – в общем и целом, Джейн не обладала такими блестящими талантами, как Катерина Арагонская или Анна Болейн. Всем традиционным для того времени дисциплинам она училась у матери – однако впоследствии Джейн Сеймур славилась искусным рукоделием (ее творения пережили ее на век).
Джейн Сеймур. Миниатюра работы Лукаса Хорнболта, ок. 1536-37 гг.
читать дальше
URL записи
воскресенье, 25 ноября 2012
25.11.2012 в 16:23
Пишет MirrinMinttu:Ричард и Джон
Вообще, начал Ричард в Англии скверно, если судить с современной точки зрения. На его коронацию не были допущены евреи и женщины. Делегация еврейской общины пришла, все-таки, с подарками, но их в буквальном смысле слова вышвырнули с королевского двора. Пример настолько вдохновил лондонскую чернь, что в городе начались массовые еврейские погромы. Разумеется, король позднее наказал «отличившихся» наибольшими зверствами, но только ими оказались те, кто по ошибке сжег дома христиан. В принципе, в те годы к евреям в Англии относились вообще крайне негативно, хронисты называют их «кровопийцами» и весьма одобряют действия короля и горожан.
читать дальше
URL записи
вторник, 20 ноября 2012
17.11.2012 в 00:12
Пишет Red Fir:"Тюдорино горе": Екатерина Парр и всякая ересь
Екатерина Парр родилась примерно в 1512 году. Место ее рождения также сложно указать — это могло случиться и в отцовском замке Кендал в графстве Вестморленд, и в Лондоне, где семейство Парр владело домом в районе Блэкфайерс. Она была старшей дочерью сэра Томаса Парра, в жилах которого текла кровь короля Эдварда III, и Мод Грин, которая в свое время была фрейлиной Катерины Арагонской. Отец умер, когда Катерине было пять, оставив жену с тремя детьми. Леди Мод полностью посвятила себя им, отказавшись повторно выйти замуж. Екатерина много и охотно училась, несмотря на то, что изучение иностранных языков и философии не входило в «программу» воспитания знатной леди XVI столетия – считается, что именно благодаря матери Екатерина Парр станет одной из самых образованных женщин Англии.
Eкатерина Парр, шестая жена Генриха VIII, рис. Д.Райта
Она не была красавицей, но золотистые волосы, орехово-карие глаза и изящное миниатюрное телосложение делали ее довольно привлекательной. Кроме того, что она увлекалась различными науками, ей не были чужды женские развлечения: танцы, драгоценности и роскошные платья.
В 1526 году тринадцатилетнюю Катерину выдали замуж за лорда Эдварда де Берга, который был почти в шесть раз старше ее. Он увез ее в старинное поместье Олд Холл, которое почтили своим визитом двое королей – Ричард III в 1485 году и Генрих VIII в 1509. Как и многие девушки в то время, Катерина оказалась мачехой двоих сыновей де Берга от первого брака, которые были старше, чем она сама. Она охотно проводила время с детьми своих пасынков. Семейная жизнь супругов была вполне счастливой - однако вскоре, в 1528 году, ее муж умер, оставив Катерину вдовой в 16 лет. Во времена Тюдоров только дамы в возрасте могли распоряжаться своими делами самостоятельно – и в 1530 году молодая вдова была вынуждена принять новое предложение вступить в брак.
Оно исходило от 35-летнего Джона Невилла, лорда Латимера — тоже вдовца. Вскоре леди Екатерина переселилась к мужу в Снейп-Касл, где снова оказалась в роли мачехи — у Латимера от первого брака осталась дочь Маргарет. Во второй половине 1530-х Латимеры часто бывали при дворе короля, и Генрих VIII относился к этой паре весьма дружелюбно.
После казни пятой жены Генриха — Екатерины Говард — в народе пошла шутливая молва: "Теперь нашему королю остаётся жениться на вдове!" Тем не менее, Генрих и впрямь всё чаще обращал внимание на умную и приветливую леди Латимер. Это не была страсть, такие времена прошли. Ей был уже тридцать один год, что по меркам XVI века не считалось возрастом юности, однако король и сам был далеко не молод. Несмотря на то, что она была замужем, король посылал ей подарки - леди Екатерина была добродетельна и приятной наружности, и очень нравилась Генриху.
Лорд Латимер в то время был уже тяжело болен и никаких надежд на выздоровление не оставалось. Когда в 1543 году он умер, король принялся настойчиво ухаживать за леди Латимер. Генрих думал, что скоро она поддастся на его уговоры. Но он ошибался: Екатерина была в ужасе. Она совершенно не хотела становиться новой королевой Англии, помня незавидную судьбу предыдущих пяти жен Генриха VIII.
Она осталась при дворе, но вовсе не ради интереса короля. Ее сердцем завладел Томас Сеймур, брат бывшей королевы Джейн. Он был красивым и амбициозным мужчиной и его привлекала возможность женитьбы на богатой и красивой вдове. Катерина писала ему: «Так же истинно, как Бог есть Бог, то, что моя душа стремится … выйти за вас, единственного, из всех знакомых мне мужчин». А Генрих продолжал ухаживать за Екатериной.
Катерина Парр (ранее считалось, что это портерт Джейн Грей), The National Gallery, London
…Он был грустный, задумчивый и вздыхал, когда ее не было рядом. Катерина отвечала на его внимание уважительно, однако не выказывала ничего более. Подозрительный Генрих заподозрил неладное, и на всякий случай отправил Сеймура послом ко двору регента Нидерландов в Брюссель. Для Екатерины это было ударом, но ей удалось скрыть свои истинные чувства.
В свои 52 года Генрих VIII обладал непредсказуемым характером. Из-за раны на ноге, временами, он совсем не мог двигаться, а в бороде и волосах уже пробивалась седина. Несмотря на это, он считал себя завидным женихом, и действовал с такой же уверенностью, как когда-то с Анной Болейн. Было очевидно, что он не примет отказа, и Екатерине Парр пришлось подчиниться. 12 июля 1543 года в королевской часовне Хэмптон-Корта состоялось венчание. Свадьба была сыграна в Виндзоре, где королевский двор оставался до августа.
Hampton Court Palace. The Western (Tudorian) facade
«Тяжелый груз берет на себя мадам Катерина», - заметила Анна Клевская. Хотя посол Эстас Чаприз подумал, что она говорит так из-за ревности к королю, история утверждает обратное: обе дамы крепко подружились. Екатерина Парр как никто подходила на роль королевы Англии: она уже не была легкомысленной девочкой, имела опыт ухаживания за престарелым мужем, и любила детей. Отбывая на войну с Францией, Генрих VIII, в знак доверия и уважения, сделал Екатерину регентом в свое отсутствие. Это была высшая честь. Простившись с королем, она написала очень трогательную молитву, которую читали во всех церквах Англии во благо ушедших воинов и короля. «[У Генриха] никогда не было жены, столь подходящей и приятной его сердцу», - вспоминал лорд-канцлер Томас Рисли. С первых же дней своей совместной жизни с Генрихом Екатерина старалась создать ему условия нормальной семейной жизни. Особым её расположением пользовалась принцесса Елизавета, дочь казнённой Анны Болейн. Между мачехой и падчерицей завязалась крепкая дружба — они вели активную переписку и часто устраивали философские беседы. С другой дочерью Генриха — принцессой Мэри - у королевы были не столь приязненные отношения. Причиной тому была религиозная нетерпимость католички Мэри к протестантизму. Принц Эдуард тоже не сразу проникся любовью к мачехе, однако она сумела привлечь и его на свою сторону. Кроме того, королева внимательно следила за обучением наследника престола - Генрих VIII уважал ее знания, и когда пришло время выбирать учителя принцу, спросил совета у Катерины. Во многом благодаря влиянию Екатерины Елизавету I будут называть самой образованной королевой своего века…
Катерина Парр, The National Gallery, London
С одобрения Генриха, Катерина опубликовала две книги своего сочинения. Первая, под очень длинным названием – «Молитвы и размышления, чтобы придать сил душе терпеливо выносить все отмеренные страдания, чтобы избавиться от тщеславия этого мира, и всегда желать вечного блаженства: Сборник религиозных работ самой добродетельной и милосердной Принцессы Катерины, Королевы Англии» - вышла в свет 6 ноября 1545 года и имела огромный успех. Более того, Екатерина Парр ввела моду на образование среди женщин - это был настоящий прорыв. Во времена Тюдоров только женщины очень высокого ранга могли получить образование, и королевский двор стал центром такового. Екатерина охотно давала покровительство и бедным, но способным студентам невысокого происхождения. Вторая ее книга называлась «Исповедь грешника» («Lamentations of a Sinner»).
Одна из книг Катерины Парр - "Молитвы и Размышления...", аt Kendal Town Hall
Поздней осенью 1545 Генрих тяжело заболел и уже не мог в полной мере заниматься решением государственных проблем. Однако мнительность и подозрительность короля, напротив, стали приобретать угрожающий характер. Екатерина сидела с ним и пыталась отвлечь Генриха занятием, которое он раньше любил - спором на различные темы, в том числе теологические. Но эти невинные разговоры вызвали серьезные опасения при дворе. В одну из подобных бесед Катерина слишком явно высказалась за аугсбургское исповедание (вероучительные положения лютеран), на что король с адской иронией заметил ей: "Да вы доктор, милая Китти!.."
Катерина Парр, неизвестный художник, аt Lambeth Palace
В общем и целом, католическая партия при дворе стала планировать гибель королевы. «Они ежедневно проклинают мои слова, и все их мысли направлены на то, как причинить мне вред… Я так расстроена и возмущена, что совершенно без сил», - говорила она о попытках партии устроить заговор против нее. У Екатерины были влиятельные враги, и король вполне мог поверить им, а не жене: казни королев в Англии уже мало кого удивляли. Многие из приближенных Екатерины - братья Сеймуры, герцогиня Саффолк, леди Хертфорд, леди Дадли – действительно были тайными протестантами. На допросе одна протестантка, по имени Анна Эскью, якобы упомянула королеву, с которой была дружна. Это окажется неправдой: девушка ничего не скажет и примет мученическую смерть, но этого хватит, чтобы бросить тень на Екатерину Парр.
Воспользовавшись моментом, когда король был недоволен женой, епископ Гарднер донес ему о заговоре Екатерины с еретиками-протестантами. Генрих скептически отнесся к таким заявлениям, и он долго разговаривал с епископом, - но тот вышел от короля, по всей видимости, вполне довольным. Генрих VIII был намерен подписать указ об аресте Екатерины Парр…
Кто-то из придворных подобрал бумагу, оброненную членом Тайного совета, и отнес королеве. Екатерина была безумно напугана: ее обвиняли в ереси, что грозило сожжением на костре - гораздо более мученической смертью, чем казни Анны Болейн и Кэтрин Говард. Плач королевы был слышен в покоях короля, и Генрих, не подозревая, что Екатерина знает об уготованной ей участи, послал к ней врача, а затем пришел сам. Увидев его, она сказала, что боится, что Его Величество недоволен ею и забыл ее. Генрих был тронут ее искренностью - впредь Екатерина Парр была более осторожной: избавилась от всех «запрещенных» книг, избегала любых споров на религиозные темы.
Катерина Парр за год до смерти Генриха VIII, неизвестный художник
26 января 1547 Генрих VIII понял, что умирает, и призвал Екатерину к себе. «Кроме всех успехов правления … после стольких перемен, славная судьба привела меня умереть в объятиях столь преданной жены». За несколько лет Екатерина успела привязаться к Генриху: с ней он был добрым и щедрым. Напоследок он произнес: «По Божьей воле мы должны расстаться». Екатерина не выдержала, ее вывели из комнат, и в два часа ночи король Генрих VIII скончался.
А через несколько месяцев Екатерина Парр наконец-то воплотила свою мечту, став законной женой Томаса Сеймура. Последний был человеком дальновидным и, сделав предложение леди Екатерине, рассчитывал стать супругом регентши, однако его надежды не оправдались. Для Екатерины это был крайне рискованный шаг: если бы королева забеременела, трудно было бы определить, кто был отцом ребенка – Сеймур или Генрих VIII, что ставило под угрозу линию престолонаследия. Многие при дворе были возмущены новостями о свадьбе, и больше всех принцесса Мария. Ее и без того не слишком хорошее отношение к мачехе окончательно испортилось. Эдуард, напротив, выразил своё восхищение тем, что его любимый дядя и не менее любимая мачеха создали семью.
"Томас Сеймур", неизвестный художник, National Portrait Gallery, London
Но отношение четырнадцатилетней принцессы Елизаветы к мачехе осталось прежним. Жизнь при дворе казалась ей утомительной (этикет требовал поклониться 4 раза, прежде чем сесть на простую скамейку рядом с братом), и Екатерина пригласила ее присоединиться к ней в Челси, на что та с радостью согласилась. Вместе с ней в доме королевы воспитывалась еще одна девушка ее возраста – позже печально знаменитая – леди Джейн Грэй.
Семейная жизнь лорда Сеймура и бывшей королевы не была счастливой. Немолодая и увядшая женщина, она ревновала своего привлекательного супруга ко всем юным красавицам. К тому же, по дому поползли слухи, что Томас Сеймур позволяет себе вольности по отношению к принцессе Елизавете, и однажды Екатерина, предположительно, застала их вместе. Так или иначе, Елизавета покинула Челси - Екатерина помирилась с мужем, но принцесса больше никогда не будет жить под ее крышей. Последние дни с королевой делила Джейн Грэй…
30 августа 1548 года Екатерина родила дочь – Мэри Сеймур. Но она не успеет насладиться счастьем: последняя жена Генриха VIII умрет через восемь дней от родильной горячки, разделив судьбу многих женщин своей эпохи.
Могила Катерины Парр в замке Сидилэй, photograph by Lara E. Eakins
Екатерина Парр была похоронена в часовне замка Сидилэй ("Sudeley Castle"). Спустя 234 года после кончины королевы ее гроб был открыт. Очевидцы свидетельствовали о невероятной сохранности тела, кожа Екатерины даже не потеряла своего природного цвета. Именно тогда у королевы был отрезан локон, который 15 января 2008 года был выставлен на торги в Лондоне на международном аукционе Bonhams.
- Конец -
Источники: 1, 2, 3
URL записи
03.11.2012 в 02:39
Пишет Red Fir:"Тюдорино горе": Кэтрин Говард и 33 несчастья лорда Норфолка
Екатерина Говард, или, как ее называли современники, леди Кейт, родилась в семье младшего из Говардов - сэра Эдмунда. После смерти матери леди Кейт была отдана на воспитание к вдовствующей герцогине Агнессе Норфолк, мачехе Томаса Говарда. Ничто в детстве Кэтрин не подготовило ее к тому, чтобы принять корону. Герцогиня практически не занималась ее образованием: девушка едва могла писать и читать, и за неимением лучшей компании проводила время в обществе слуг - особых надежд на нее никто не возлагал.
Однако Кейт очень скоро поняла, что главное её достоинство — вовсе не ум и не благочестие, а женская привлекательность. Леди Говард очень рано начала нравиться юношам, и, будучи необремененной внутренними моральными запретами, отвечала кавалерам взаимностью. Кейт вовсе не была красавицей, однако она обладала ярко выраженной сексуальностью. Известно, что в юности у Кейт было, по крайней мере, два близких друга — Генри Мэнокс и Фрэнсис Дирхэм. Очевидно, дело с Мэноксом ограничилось флиртом и, максимум, несколькими поцелуями. Герцогине об их свиданиях кто-то донес, Кэтрин получила несколько оплеух, досталось и Мэноксу, но герцогиня ограничилась требованием, чтобы они больше никогда не встречались наедине.
А в 1540 году в штат королевы Анны Клевской была зачислена очередная привлекательная девушка из семейства Говардов. Пятнадцатилетняя Кейт Говард служила при дворе с 1539 года, благодаря протекции со стороны своего влиятельного дяди — сэра Томаса Говарда, герцога Норфолкского. Король мечтал о разводе и, разумеется, увлекся юной и красивой фрейлиной. Заметив то внимание, которое дарит престарелый король мисс Говард, Норфолк начал действовать — его прелестная племянница была ничуть не хуже своей казнённой кузины Анны Болейн!
В общем и целом, граф Норфолк был свидетелем того, как одной его племяннице удалось добиться трона, и не видел причины сомневаться, что другая сможет подняться так же высоко. Кроме того, Кэтрин была молодой, послушной и гораздо более симпатичной…
К тому времени Генриху исполнилось 50 лет, больная нога давала знать о себе все чаще, к тому же, он сильно располнел. Несмотря на это, король сохранил былое обаяние. Именно тогда при дворе появилась мода на «внушительный» мужской костюм. Кэтрин он осыпал подарками, начиная от бриллиантовых подвесок и жемчужных ожерелий и заканчивая землями. Cчитается, что на подарки Кэтрин Говард Генрих VIII потратил больше, чем на четырех предыдущих королев вместе взятых.
Развод, к облегчению всех заинтересованных, был получен, и 28 июля 1540 во дворце Осландс, который не уступал Хэмптон Корту, состоялась скромная свадебная церемония. Генрих наконец-то поверил, что нашел идеальную жену: красивую, покорную и добродетельную, и хотел побыть с ней вдвоем, прежде чем вернуться ко двору, где нужно было «жить на публику», а он так устал…
С Анной Клевской, которая, казалось, была гораздо более счастлива в своем новом положении «любимой сестры короля», нежели королевы Англии, Кэтрин удалось наладить теплые отношения: Рождественские праздники 1541 года они провели вместе, часто ужиная в компании с королем и танцуя допоздна. Когда Генрих преподнес Кэтрин, в числе множества других рождественских подарков, кольцо и двух щенят, она, заметив, что те нравятся леди Анне, с радостью передарила их с добродушного разрешения короля. Принцесса Мария плохо относилась к новой мачехе, которая была младше ее на 9 лет. Казнь ее она воспримет холодно, в отличие от девятилетней принцессы Елизаветы, которая, услышав об этом, поклянется никогда не выходить замуж...
После свадьбы Генрих будто бы помолодел на 20 лет - при дворе возобновились турниры, балы и прочие развлечения, к которым Генрих оставался равнодушен после казни Анны Болейн. Он обожал свою юную супругу - она была невероятно добра, простодушна, искренне любила подарки и радовалась им, как ребенок. Генрих был так влюблен, что в честь свадьбы заказал отлить золотую монету с надписью: «RUTILANS ROSA SINE SPINA» («Ослепительная роза без шипов»), как он часто называл Кэтрин. Монета “Корона Роз” вскоре вышла из обращения и превратилась в редкость.
Кэтрин была совершенно неопытной в дворцовых интригах, и это делало ее легкой жертвой таковых. Однако у нее было доброе сердце. Узнав, что у престарелой Маргарет Пол, леди Сальсберри, томящейся в Тауэре 2 года, нет подходящей одежды, Кэтрин послала ей теплые вещи. Так же по ее просьбе освободили Томаса Уайетта, который сидел в Тауэре за очередную провинность. Это был очень популярный шаг при дворе, а Генрих не мог нарадоваться на еще одну добродетель своей жены.
Однако юная Говард была крайне неосторожна в своих поступках - Кейт приняла ко двору всех своих «друзей юности», а они слишком много знали о жизни королевы до замужества. Вскоре при дворе появился Френсис Дирхэм, который получил место в свите, угрожая рассказать о прошлом королевы: когда Кэтрин Говард была на попечении герцогини, она влюбилась в Дирхэма, и они даже заключили брачный контракт. Затем он уехал искать состояния в Ирландию, а по возвращении обещал жениться на Кэтрин. Но, к несчастью для Дирхэма, сердце Кэтрин остыло. Ее новым фаворитом был Томас Калпепер, кузен, которого она знала с детства, а теперь один из фаворитов королевского двора. За несколько месяцев ее детское увлечение переросло в нечто более глубокое и опасное.
Новая королева не очень устраивала архиепископа Томаса Кранмера – ее дядя, Норфолк, активно выступал против дальнейшего проведения церковных реформ. Однако до поры до времени Кранмер и его друзья предпочитали скрывать свои планы: юная Екатерина приобрела влияние на своего пожилого супруга; кроме того, она могла родить сына, что очень укрепило бы ее положение при дворе. Такой вариант был более чем возможен: Ричард Джонс даже посвятил свою книгу «Рождение Человечества», первый труд по искусству акушерства в Англии, «нашей милостивой и добродетельной Королеве Кэтрин», выражая тем самым общее желание, чтобы она скорее зачла долгожданного наследника престола.
«Thomas Cranmer» by Gerlach Flicke
Однако вскоре до архиепископа дошли слухи о «легком поведении» королевы, и он увидел в этом возможность удалить от короля неугодную. Один из мелких придворных служащих, Джон Ласселе, на основе свидетельства своей сестры, ранее служившей няней у старой герцогини Норфолк, донес Кранмеру, что Екатерина была долгое время в связи с неким Френсисом Дирхэмом, а некто Мэнокс знал о родинке на теле королевы. В итоге собрав больше догадок, чем улик, и страшась королевского гнева, Кранмер написал письмо и подложил его Генриху в часовне ("не имея мужества устно сообщить ему об этом"). Король отказался верить, что Кэтрин, которой он так доверял, предательница. Он приказал Кранмеру начать тайное расследование…
Генрих назначил комиссию по расследованию изложенных обвинений, предварительно потребовав от ее членов полного неразглашения как факта создания комиссии, так и выводов, к которым она придет: свидетелей и обвиняемых допрашивали сами, рапорты и протоколы тоже писали сами.
5 ноября допросили источник информации, Мэри Ласелле, которая когда-то была камеристкой герцогини Норфолк. Она охотно рассказала, как когда-то посмеялась над Генри Мэноксом, который возмечтал о той, которую ему никогда не знать телесно, на что тот заносчиво ответил, что познал ее достаточно хорошо, потому что она его любит и даже отдала ему свою девственность.
Итак, комиссия подтвердила, что Кранмер не солгал и что информация у него была совершенно верной. Когда Генриху VIII сообщили, что его наивная Кейт вовсе не такая уж «роза», он просто растерялся. Реакция короля была довольно неожиданной - вместо привычного гнева были слёзы и жалобы. Смысл жалоб сводился к тому, что судьба не даровала ему счастливой семейной жизни, а все его женщины либо изменяют, либо умирают, либо просто отвратительны. «Король принял дело Королевы очень близко к сердцу», - писал посол Чаприс. Королеве, между тем, так никто ничего и не сказал. Она поняла, что что-то произошло только потому, что ее Генрих со своими советниками внезапно исчез из Хэмптон Корт. Так или иначе, король ушел, не сказав ей ни слова, и больше Кэтрин мужа никогда не видела.
11 ноября королеву, которой не исполнилось и двадцати, переселили в аббатство Сион, оставив ей всего трех придворных дам. Ей не разрешили взять с собой ни драгоценностей, ни нарядов – только самое необходимое. По сути, это было предварительным заключением.
Все "виновные", включая Мэнокса и Дирхэма, были сразу схвачены и допрошены. О том, что мнимая или действительная неверность королевы до замужества не шла ни в какое сравнение с предшествующей "чистой" жизнью самого Генриха, никто не осмелился и подумать. Норфолк с гневом сообщил французскому послу Марильяку, что его племянница "занималась проституцией, находясь в связи с семью или восемью лицами" - Говарды поспешили отвернуться от Кэтрин. В письме к Генриху Норфолк причитал, что после "отвратительных деяний двух моих племянниц" (Кэтрин и Анны Болейн), наверное, "его величеству будет противно снова услышать что-либо о моем роде". Герцог упоминал далее, что обе "преступницы" не питали к нему особых родственных чувств, и просил о сохранении королевского благорасположения, "без которого я никогда не буду иметь желания жить".
В последний раз Кэтрин Говард попыталась увидеть Генриха, когда тот молился в Королевской Часовне, но стража остановила ее, и кричащую увела прочь. «Она была совсем дитя и ни в чем не могла отказать себе» - сказала Анна Клевская, услышав о неверности Кэтрин.
Кранмеру досталось неприятное занятие – допросить Кэтрин. У бедной девушки была истерика, и даже архиепископу стало жаль ее. Она была слишком наивной, чтобы понять: признай она брачный контракт с Деренхамом, ее не смогли бы обвинить в измене, так как ее брак с королем считался бы недействительным. Но к тому времени схватили еще одного "виновного" - Калпепера, за которого Екатерина собиралась выйти замуж, прежде чем на нее обратил внимание Генрих, и которому она, уже став королевой, написала очень благосклонное письмо.
Это единственное сохранившееся письмо Кэтрин. Оно было написано через 8 месяцев после ее свадьбы с Генрихом (с текстом с оригинальными ошибками можно ознакомиться здесь )
«Господин Калпепер,
Со всей сердечностью я вверила вам себя, умоляя прислать весть о том, как вы поживаете. Я узнала о вашей болезни, что меня так тревожит до тех пор, пока я не получу известие от вас, умоляя прислать мне весть, как вы поживаете, ведь ничего я не желала когда-либо так сильно, как получить возможность видеть вас и говорить с вами, что, уверена, случится совсем скоро. Мысль об этом успокаивает меня, и, когда я в очередной раз думаю, что вы вновь меня покинете, это разбивает мне сердца от сознания того, что я обречена на невозможность всегда находиться в вашем обществе. Я всегда уповаю на то, что вы останетесь верным исполнению обещанного мне, и в этой надежде я пребываю до сих пор, умоляя вас придти, когда моя леди Рочфорд находится здесь, потому что тогда мне лучше всего удастся быть в вашем распоряжении, а также благодаря вас за обещание оказать расположение к бедняге парню от меня, ведь одним из горестей является отпустить его, когда я не знаю никого, кому можно было бы доверить переписку с вами, и потому прошу вас взять его к себе, чтобы я могла иногда получать от вас весточку. Я прошу вас дать моему человеку лошадь, потому что для меня достать ее весьма хлопотно, и поэтому прошу прислать мне одну; поступая так, я остаюсь тем, о чем уже сказано, и таким образом я завершу, заверяя вас, что вскоре мы увидимся, и если бы вы были сейчас здесь, то могли бы видеть, с какой болью я это пишу.
Ваша до конца дней своих,
Кэтрин
P.S. Еще одно, о чем забыла: скажите моему человеку оставаться здесь со мной по вашему повелению это сделать».
Итак, обещанием королевской "милости" Кранмер выудил у Кэтрин признание, а тем временем удалось выпытать нужные показания у Дирхэма и Мэнокса. Генрих молча выслушал на заседании совета добытые сведения, а затем раскричался, заранее предрешив участь всех обвиняемых.
Дирхэм и Калпепер были приговорены к смерти. После вынесения приговора в течение десяти дней продолжались перекрестные допросы – но они не выявили ничего нового. Дирхэм просил о "простом" обезглавливании, но "король счел его не заслуживающим такой милости". Подобное снисхождение было, впрочем, оказано Келпеперу, и 10 декабря оба они были казнены.
Послушный парламент принял специальное постановление, обвинявшее королеву, и произвел знаменитый Act of Attainder, утвержденный парламентом 21 января 1542 года. По нему «женщина распутного поведения», вышедшая замуж за короля без «отчета Его Величеству о недостойностях, совершенных ею до брака», оказывалась повинной в государственной измене. Адюльтер с королевой или женой принца Уэльского объявлялся государственной изменой. Сокрытие свидетелями сведений о прошлом королевы или адюльтера с нею в настоящем каралось тюремным заключением за измену.
В начале февраля 1542 г. леди Говард перевели в Тауэр, и 11 февраля Кэтрин и ее служанка, графиня Рочфорд, были обвинены в государственно измене высшей степени. Казнь была назначена через два дня. Имперский посол отмечал, что в тот день Кэтрин не только не плакала, но и попросила принести плаху в ее покои, чтобы она смогла потренироваться и умереть достойно.
13 февраля 1542 года выдалось холодным и сумрачным. На Тауэр Грин снова был установлен эшафот, покрытый черным бархатом. Кэтрин Говард было всего 19 лет. Согласно народному преданию, ее последними словами были: «Я умираю королевой, но предпочла бы умереть женой Калпепера». Если полагаться на исторические сведения, она приняла гораздо более достойный конец, назвав свое наказание «заслуженным и справедливым» и призвав всех присутствующих помолиться за короля вместе с ней...
Chapel of Saint Peter-ad-Vincula, Tower of London
Итак, Екатерина Говард стала пятой женой Генриха VIII и второй его женой, лишившейся головы. Она была похоронена в безымянной могиле в церкви Св. Петра в Оковах, что в Тауэре, рядом со своей кузиной Анной Болейн.
- Конец -
Источники: 1, 2, 3
перевод письма – Green Fir
URL записи
четверг, 01 ноября 2012
29.10.2012 в 23:47
Пишет Red Fir:"Она поступила удивительно дурно!"
- не без удовольствия заметил Франсуа I, король Франции, узнав об обвинениях против юной королевы своего извечного соперника.
Взгляните на нее. Она имела имя до того, как историки забрали его, сделав всего лишь «Неизвестной». Сейчас я просто повторил это имя, чтобы напомнить о ней. И это – в конечном счете – серьезный, странный, реальный портрет Екатерины Говард, жены Генриха VIII, самой глупой из всех них.
Эта картина – словно письмо из дома, убеждающее учителя, что ученик ведет себя хорошо во время своего отсутствия. Ее руки сложены в торжественном обещании. Ее веки отяжелели – смиренный взгляд тех самых глаз, которые когда-то сияли с такой смелостью. Сейчас эти глаза покорно смотрят в пустоту: уклончиво, надменно, уныло.
Черты ее лица разнообразны: прикасаясь к нему, можно было бы ощутить широту и ровность, неправильную угловатость, внезапное поднятие и утопленные скулы. Лента ее французского чепца почти не видна на гладком, полном подбородке. И, хотя она носит имя Говард, повествующее о войнах, землях, замках и о фамильной гордости, уходящую корнями в историю человеческой алчности, лицо на картине - как у простой крестьянки.
Между тем, во время написания портрета она была королевой. Выражение ее лица так не сочетается с черным цветом ее платья: тревожный пример художественного предостережения. Потоки густо расшитого золотого орнамента струятся по ее рукавам, обрываясь в пене накрахмаленных манжет. Хотя Генрих подарил своей «розе без шипов» все драгоценности, которые имел, надет только золотой шнурок с рубиновыми вставками, сверкающими, как капельки крови. Вся шея до лифа – ничего, кроме легкого, сдержанного заявления о своей женственности.
Этот скромный наряд – возможно, послание женщины о своей кончине.
Ни в ком нельзя было быть до конца уверенным, когда она родилась, - то были изменчивые годы между 1520 и 1525. Свое детство она провела во дворце Ламбет, красном от кирпича и однообразном, укутанном парами Ламбетской трясины. Воспитание ее было беспорядочным, без запретов и наказаний для девочки, которая до пятнадцати лет была предоставлена самой себе. Между одиннадцатью и пятнадцатью годами у нее была интрижка с учителем музыки. Спустя два года она и ее домашний секретарь сделались любовниками.
К 1540 году она находилась при дворе, являясь фрейлиной Анны Клевской, бедняжки хаузфрау, чье замужество заключалось в поцелуе утром и таком же перед сном. Двор открыто высмеивал королеву с ее неловкими платьями и грубоватым невежеством.
Брак был расторгнут, и две недели спустя Екатерина уже была новой королевой. Она умрет через два года, кровь из ее шеи потечет на траву Тауэр Грин, туда, где земля уже пропиталась кровью ее кузины Анны Болейн.
У короля были претензии относительно ее целомудрия. Она совершила адюльтер с Томасом Калпепером, придворным Генриха (в ее кабинете нашлось неосторожное любовное послание). Она привезла с собой любовников юности, дав им должности у себя при дворе – акт глупости, бравады – возможно, чтобы помыкать ими и мучить тех, кто когда-то владел ее телом (хотя она была более чем готова к этому). Все они были арестованы по обвинению в измене.
Калпеперу позволили умереть, как человеку благородного происхождения, отрубив ему голову. Двум другим, простому учителю и секретарю, напомнили о том, кто они, четвертовав, - орудуя при этом, словно ножом мясника: потроша их тела, разрезая и разделяя на части. Еще имея воздух в своих легких, они могли проклинать себя, короля и девицу, которая соблазнила их, пока не затихли навсегда. Потоки их крови растекались по городу, превращая Лондон в живодерню.
Песня, написанная еще раньше, к коронации Генриха – как говорят, быть может, им самим – напоминает о Екатерине: бесстыдной, горячей, с длинными волосами, как две реки, развивавшиеся на ветру, пока она танцует галлиард, одетая в золотое мерцание свечей, переходя от партнера к партнеру:
Была я девицей,
Таких и не счесть.
Всем златом английским
Меня не развлечь.
Двенадцать уж лет
В озорстве протекли.
И двое придворных
Мой пыл разожгли.
Минуло пятнадцать.
Широк белый свет –
Свободный иль в узах, -
Но равных мне нет…
URL записи
среда, 31 октября 2012
28.10.2012 в 22:37
Пишет Red Fir:"Тюдорино горе": Кромвель, попугаи и носы Анны Клевской
Когда у Генриха VIII хочется сказать закончилась умерла очередная жена (леди Джейн Сеймур скончалась от родильной горячки), он, конечно же, решил жениться снова. Начались поиски, и Генрих принялся рассматривать кандидатуры европейских принцесс. Но о короле уже пошла дурная слава, и все дамы, которым он делал предложения, отказывали ему под разными предлогами: "Я, конечно, достаточно высока, но шея у меня короткая" (Мари де Гиз), "Если бы у меня было две головы, я бы приняла предложение его Величества" (Кристина Датская).
Сторонник Реформации Томас Кромвель убедил короля, что ему не стоит сочетаться браком с католичкой — это приведёт к появлению при дворе сильной «папистской партии». В результате выбор пал на сестёр герцога Вильгельма Клевского, симпатизировавшего протестантам — на Анну и Амалию.
Анна и Амалия Клевские, Г. Гольбейн-мл., 1539 г.
В августе 1539 года придворный художник Ганс Гольбейн отправился «на континент» — писать портреты сестёр. Герцог Вильгельм Клевский был наслышан о репутации Генриха, однако оказался вполне сговорчивым и согласился выдать за него свою сестру Анну (богатый Генрих не требовал за невестой никакого приданого, лишь бы девушка была красивая).
Принцесса Анна родилась 22 сентября 1515 года в Дюссельдорфе в семье герцога Клевского — Иоганна III и Марии фон Гельдерн. О ее детстве и юности сохранилось достаточно мало сведений. Известно, что она была дружна со своей старшей сестрой Сибиллой, будущей супругой курфюрста Саксонии, а также часто гостила у свой тётки Марии Габсбург в Брюсселе.
«Портрет принцессы Сибиллы Клевской», Кранах
В отличие от предшественниц - жён Генриха VIII, Анне Клевской сравнительно повезло – впоследствии она не погибла на плахе, не умерла при родах, и даже не попала в опалу. Историки считают, что во многом Анне помогли её ум и уравновешенный характер.
…Портрет Анны, написанный великим Гольбейном, произвёл на Генриха отличное впечатление.
Миниатюра из собрания Музея Виктории и Альберта
Генриха не смутил даже тот факт, что его избранница была недолгое время обручена с герцогом Лотарингским — по английским законам новый брак не мог считаться легитимным… Совсем скоро случится самое замечательное: выяснится, что портрет написан скорее под впечатлением от герцога Вильгельма, нежели от прекрасного лица Анны, и не имеет почти ничего общего с оригиналом, а пока -
4 сентября 1539 года был подписан брачный договор, и в самом начале 1540 года Анна прибыла в Англию. Первая встреча жениха и невесты произошла в Рочестере, куда Генрих, возбужденный рассказами своих придворных о красоте Анны, прибыл как частное лицо… Встреча также не обошлась без конфуза.
Анна Клевская была воспитана в классическом немецком духе. Она хорошо играла в карты, читала и писала по-немецки, но абсолютно не знала ни английского, ни латыни, ни французского. Она ничего не понимала в музыке, зато была неплохо подготовлена для ведения домашнего хозяйства. А Генрих Восьмой, несмотря на свое тиранство, самодурство и тучную фигуру, был большим поклонником женской красоты, искусств (в особенности музыки) и, помимо родного английского, бегло говорил на нескольких других языках.
Утомленная долгим путешествием, едва отошедшая от морской болезни, Анна стояла у окна и смотрела во двор, на популярное в то время в Англии развлечение — травлю привязанного быка собаками, когда в комнату вошла группа мужчин в плащах. Один из них, высокий и толстый, абсолютный конюх по виду, бросился к ней, начал сжимать в объятиях, что-то говорить на английском, которого она совершенно не понимала, и показывать какое-то украшение (похожее на то, что было послано ей в качестве подарка). Но Анна была так удивлена, что даже этого не заметила. Потом она признавалась, что приняла короля и его свиту за каких-то насильников. Когда Генрих понял, что она не узнает его, он скинул плащ и предстал перед ней во всем своем бархатном великолепии…
В общем и целом, Генрих был поражен и страшно зол. Мало того, что его приняли за конюха, так еще и вместо бледной и изящной красавицы, которую изобразил Гольбейн, перед Генрихом стояла крупная, массивная женщина с довольно грубыми чертами лица.
Портрет Анны Клевской из собрания колледжа Сент-Джон в Оксфорде, мастерская Бартоломеуса Брейна Старшего в Колонне. Обследование в ренгеновских лучах показало, что под верхним слоем краски располагается… еще более длинный нос.
Прямолинейный Генрих выплеснул весь свой гнев на Кромвеля (Ганс Гольбейн отделался легким испугом – живописцы ценились больше, чем канцлеры). Король тоже не понравился Анне - к тому же, в Клеве все еще свежи были слухи о загубленной Анне Болейн.
Некоторые исследователи жизни Генриха VIII, правда, полагают, что отталкивающей была вовсе не наружность Анны, а её неумение держаться в обществе, покрой её «немецкой» одежды и полное отсутствие грации. По описаниям французских послов, видевших ее еще в Дюссельдорфе, она хоть и не блистала особенной красотой, имела высокую, сухощавую фигуру и большой длинный нос, но при этом была уверена в себе и легка на подъем.
Фраза Генриха «Она мне не нравится» была равносильна требованию «Найдите мне другую жену!» Тайный Совет его величества стал лихорадочно изыскивать способы расторгнуть помолвку - тем не менее, свадьба была сыграна: предпочли не доводить дела до конфликта с братом Анны. После брачной ночи Генрих заявил: "Она вовсе не мила и от неё дурно пахнет. Я оставил её такой же, какой она была до того, как я лёг с ней".
«Вот ведь фламандская кобыла, - заявил он утром лорду Кромвелю, - однако она отлично играет в «сотню». Изумлению лорда-канцлера не было предела: молодожены всю ночь проиграли в карты! Так продолжалось довольно долго. Благодаря продуманному поведению, Анне удалось поладить с мужем. Он по-прежнему испытывал отвращение к супружеской постели, но, обретя в лице жены достойного «карточного соперника» и остроумного друга, свыкся с ее присутствием.
Новая королева очень быстро освоилась при дворе. В Англии она показала себя сообразительной девушкой, очень быстро освоила новые языки, изысканные манеры, модные наряды и завела большого зеленого попугая. А перед ее дружелюбием и способностью располагать к себе людей не устоял весь английский двор, включая детей самого Генриха (его старшая дочь, Мария, была ее ровесницей). Можно сказать, что королева была почти счастлива.
Это утерянный портрет Анны Клевской, написан неизвестным художником из круга Бартоломеуса Брейна (circle of Barthel Bruyn)
На этом портрете неизвестного художника Анна Клевская - изысканная, утонченная, безукоризненно одетая леди не только двора Тюдоров - перед нами леди "всех времен и народов".
Это воплощенная мечта о мягкой женственности, таинственной загадочности и недосягаемости идеала, где обаяние незаурядной женщины стало превыше красоты.
Неведомый художник даже не стремился "уменьшить" ее длинный нос. Это ни к чему: пропорции лица и так выровнялись за счет надвинутой на лоб шляпки и всего головного убора в целом. А это уже "высший пилотаж" в искусстве одеваться. "Сестра короля", без сомнения, в совершенстве овладела этим искусством - все элементы и составляющие ее костюма направлены на подчеркивание или даже создание визуально нежного овала лица.
…Впрочем, Генрих всё больше и больше мрачнел при виде Анны Клевской. Есть, однако, версия, что Анна решила сама «форсировать» события, и когда Генрих в очередной раз дурно отозвался об их браке, она с возмущением заявила, что если бы не обязательства, она давно бы связала свою жизнь с любимым человеком. Эта «почти случайно» оброненная фраза позволила Генриху начать бракоразводный процесс. Для начала пострадал зачинщик этого брака — Томас Кромвель, который был арестован и препровождён в Тауэр.
Томас Кромвель, портрет кисти Гольбейна (ок. 1533 г.; Собрание Фрик, Нью-Йорк)
Анну же было решено отправить в замок Ричмонд — впрочем, замок королеве очень понравился, и она была бы счастлива в нём остаться, лишь бы не встречаться с супругом. К тому же, королева боялась оказаться на эшафоте из-за прихоти короля.
Томасу Кромвелю дали дожить только до дачи показаний по делу о разводе — 28 июня 1540 года он был казнён по… обвинению в государственной измене и ереси — других формулировок Генрих VIII уже не признавал. К счастью для Анны, у Генриха не было к ней никаких претензий, и казнить её он не собирался. Ему был нужен только развод, чтобы жениться снова - тут-то и были подняты документы, касающиеся первой помолвки Анны с герцогом Лотарингским. По законам Англии Анна не могла более оставаться женой Генриха, и их брак был признан недействительным. Она не стала бороться за корону, как Екатерина или Анна Болейн. Наоборот, увидев желание супруга избавиться от неё, Анна постаралась ему в этом помочь. Также она утвердила весь двор во мнении, что король не имеет с ней брачных отношений - королю подобная сговорчивость весьма понравилась.
Итак, двор потешался, а Анна Клевская тем временем получила развод с отличными условиями: ей было пожаловано хорошее содержание, богатые поместья (Ричмонд и Хивер), титул "любимой сестры короля" со статусом "выше всех женщин в Англии после королевы и дочерей короля". Желание оставить Анну в своей семье было продиктовано рядом обстоятельств: она полюбилась детям короля, да и все придворные находили её чрезвычайно любезной и приятной женщиной, кроме того, Генриху не хотелось вступать в конфликт с братом Анны, герцогом Берг-Юлиг-Клевским, который по-прежнему оставался одним из самых влиятельных государей Германии. Также было известно, что и сама Анна искренне полюбила свою новую родину, и отъезд вызвал бы у неё крайнее огорчение.
Ко всем прочим милостям, Анне было разрешено выйти замуж, если она того захочет. Иск о разводе был составлен, и 9 июля 1540 года Генрих Тюдор и Анна фон Клеве вновь стали свободны.
Прожив с ненавистным супругом целых полгода, принцесса Клевская всю оставшуюся жизнь упивалась свободой. Она участвовала в жизни при дворе и управляла своими поместьями, игнорировала все политические и религиозные вопросы, слыла большой модницей и одной из богатейших женщин в Англии. Она продолжала опекать детей Генриха, о чем они потом вспоминали с большой теплотой (в особенности принцесса Елизавета). Переписка Генриха и Анны говорит о том, что бывшие супруги жили очень дружно и король всегда подписывал свои послания «Любящий брат Генрих». Когда всего лишь через полтора года голова ее «соперницы» покатилась с эшафота, именно на груди «сестры Анны» утирал крупные слезы несчастный Генрих.
После развода Клевской удалось вести вполне обеспеченную жизнь, сохранив дружественные отношения с сильными мира сего. По некоторым данным, у нее был впоследствии друг сердца, однако замуж она так и не вышла.
Анна пережила и Генриха VIII, и его сына Эдуарда VI. Умерла Анна фон Клеве 16 июля 1557 года в Лондоне, в предпоследний год правления Кровавой Мэри, став единственной из всех шести жен Генриха, кого похоронили в Вестминстерском аббатстве.
- Конец -
Отсюда, отсюда и отсюда.
URL записи
воскресенье, 28 октября 2012
27.10.2012 в 03:12
Пишет Red Fir:"Тюдорино горе": Анна Болейн и все-все-все
Анна Болейн, вторая жена короля Англии Генриха VIII, никогда не была красавицей. В 1532 г., за год до того, как она стала королевой, посол Венеции в Англии писал: «…Не самая красивая женщина в мире. Среднего телосложения, кожа смуглая, шея длинная, большой рот, грудь невысокая; в общем-то, ничего особенного – кроме того, что она пробудила интерес короля. И глаза – черные прекрасные глаза...»
Неизвестный художник XVI века, французская школа
Парадных портретов Анны не существует. Есть пара набросков Ганса Гольбейна-младшего, и то долгое время шли споры – кто же послужил моделью знаменитому художнику.
Эскизы Г. Гольбейна-мл. На работе справа Анна, по всей вероятности, изображена во время беременности
А теперь о самой Анне.
Томас Болейн, отец Анны, был знатным придворным, в то время как ее мать Элизабет, дочь Томаса Говарда, графа Суррея, принадлежала к одному из древнейших английских родов. Детство Анны прошло в чудесном замке Хивер, графство Кент.
В 1513 году Анну отправили за границу — и она прожила в Европе девять лет. Сначала при дворе Габсбургов в Брабанте в качестве фрейлины Маргариты Австрийской. Двор этот считался центром воспитания будущих принцев и принцесс. Трудно было придумать лучший старт для начала придворной карьеры. Анна с легкостью овладела французским языком, секретами придворной светской и политической жизни и искусством интриги.
Анна Болейн, рис. О'Нейла
При этом ее наставница Маргарита слыла не только адептом придворных игр в любовь, но и строго блюла нравственность своих юных фрейлин. Целомудрие и недоступность — отличные способы для женщины добиться своей цели, гораздо более действенные, чем распущенность. Усвоила Анна и другие уроки своей наставницы — короли не женятся по любви, а женщинам не стоит слишком глубоко пускать в свое сердце любовь к мужчинам. Именно тогда Анна решила, что ее девизом станет «все или ничего»…
Молодая Анна Болейн
Когда у Англии в очередной раз испортились отношения с Францией, сестрам Болейн пришлось вернуться домой. Сестра Анны, Мария Кэрри, путешествовала во Францию в свите сестры Генриха Восьмого - Марии Тюдор - и уже там начала вести довольно легкомысленный образ жизни, став временной подружкой французского короля Франциска и нескольких его придворных. Она была много проще и слабее духом, чем её младшая сестра, но в той же мере и женственнее. Её характер называли «подобным апрелю: текучесть, отблески, зыбкость, весенняя чувственность»...
Репутация Марии Болейн была совсем не идеальной, и, естественно, это наложило отпечаток и на общественное мнение по поводу её младшей сестры.
Mary Boleyn, in the style of Holbein
Когда Анна появилась при дворе Генриха в качестве фрейлины его жены, Екатерины Арагонской, и юную смуглянку, хорошо образованную, прекрасно танцующую, превосходно играющую на лютне заметили светские молодые люди, рассчитывать на приличный брак ей было сложно. Тем не менее, Анна при дворе пользуется большим успехом у молодых дворян: не обладая выдающейся красотой, она была изящно и дорого одета (во Франции ее называли «зеркалом моды»), неподражаемо танцевала и была не в пример многим ее сверстницам умна. Наконец, она влюбляется сама - молодой Генри Перси платит ей взаимностью, влюбленные планируют брак, несмотря на возражения отца Генри, графа Нортумберленда, считающего будущую невестку недостаточно знатной и недостаточно добродетельной для своего сына. Но всё же граф уступает, приготовления к свадьбе начинаются и... в это время на юную Анну внимание обращает король - и не даёт разрешения на брак, мотивируя это опять-таки недостаточной знатностью невесты, в чём ему усиленно помогает кардинал Уолси, недолюбливающий всю семью Болейнов.
Впервые Анна Болейн появилась при английском дворе 1 марта 1522 года на маскараде, устроенном в честь испанских послов. Дамы и господа были одеты «Добродетелями»: король Генрих VIII изображал «Искренность», его сестра Мария - «Красоту», герцогиня Девоншира – «Честь», а Анна Болейн – «Настойчивость».
Генрих VIII представляет Анну Болейн ко двору (В. Хогвартс)
К этому времени у Генриха накопилось много претензий как к королеве — Екатерине Арагонской, так и к фавориткам — Бетси Блаунт и Марии Кэрри. Королю Генриху на момент встречи с Анной было всего лишь чуть более 30-и лет. Вполне счастливую некогда семейную жизнь с Екатериной Арагонской омрачало отсутствие сына-наследника. Из многочисленных детей, рожденных королевой, выжила только дочь Мария (будущая Кровавая Мэри), однако до появления Анны отношения между Генрихом и Екатериной были (несмотря на некоторые кратковременные увлечения короля, на которые королева смотрела сквозь пальцы) вполне тёплыми и доброжелательными.
Екатерина Арагонская (рис. Ф. Ньювенхема) и Генрих VIII
Итак, грациозная, остроумная Анна настолько понравилась королю, что он, как уже было сказано, поспешил расстроить ее возможный союз с лордом Перси. А так как молодые люди упорствовали в своем желании быть вместе, Перси спешно женили, а Анну отправили в отдаленное поместье — Хивер.
Возвращение ко двору произошло только в 1526 году.
Возобновившиеся ухаживания короля Анна принимала без всякого восторга, — ей претила судьба фаворитки (на глазах всего двора разворачивалась драма ее «более сговорчивой» сестры Мэри). Анна с удовольствием составляла компанию образованному и талантливому королю, но уступать ему как женщина вовсе не собиралась.
Ухаживание за Анной Болейн, худ. Emanuel Gottlieb Leutze
Сам талантливый музыкант, страстный любитель музыки (до нашего времени дошли его любовно оформленные нотные тетради), Генрих не мог не оценить музыкальных способностей, виртуозной игры на лютне, утонченного вкуса в подборе песен и завораживающего голоса своей новой пассии. Он оказывал Анне поистине королевские знаки внимания, но "мучительница милая", не желая пополнять ряды монаршьих "живых игрушек", холодно и высокомерно отклоняла все приношения и воздыхания.
Вильям Повелл Фрис, «Генрих и Анна на охоте»
Итак, король был влюблен безумно, а леди Анна пела своим удивительным голосом, подыгрывая себе на лютне, романс, написанный для неё ещё одним её воздыхателем - её кузеном, известным поэтом сэром Томасом Уаттом, который также претендовал на брак с ней, но получил отказ уже от родителей девушки - браки между близкими родственниками в Англии того времени не были возможными:
"...И вот ты покидаешь меня -
Меня, которая любила тебя
И в богатстве, и в горе...
Неужели ты столь бессердечен,
Чтоб уйти от меня просто так?"
Меня, которая любила тебя
И в богатстве, и в горе...
Неужели ты столь бессердечен,
Чтоб уйти от меня просто так?"
Не дождавшись предложений серьезнее, чем статус «единственной любовницы, которой он целиком отдаст себя в услужение», она на время исчезает, заставив его испытать незнакомое доселе чувство вины и утраты. Тем не менее, она всё же дала понять Генриху, что путь к ней лежит только через брак. В ее жилах текла благородная кровь Плантагенетов – почему бы ей не стать королевой Англии? Тут Генрих начал трясти своего близкого друга кардинала Уолси с требованием найти основания для развода с королевой Екатериной и добиться этого развода у Папы. В ответ на предложение о браке Анна призналась в ответной любви и прислала королю подарок, игрушечный кораблик с вырезанной на носу женщиной и бриллиантом. Корабль — символ защиты, бриллиант — сердце, наполненное такими же твердыми намерениями, как и драгоценный камень. Вместе с подарком она обещала отдать ему свою невинность — но только тогда, когда станет его женой. Генрих написал невесте: «Мое сердце будет вечно принадлежать вам одной, охваченное этим желанием так сильно, что сумеет подчинить ему и желания своего тела». С тех пор свою близость с королем Анна будет выверять и рассчитывать с точностью калькулятора.
Миниатюра Анны Болейн в возрасте 25 лет
В 1527 году Анна возвращается ко двору, и Генрих начинает бракоразводный процесс с Катериной Арагонской, продлившийся около семи лет.
В ожидании решения Папы Римского Генрих изнемогал от страсти, а королева надеялась, что Климент VII не позволит аннулировать брак, ведь Рим находился под влиянием ее племянника императора Карла V. Со своей стороны, прекрасно понимая, что её обожаемая дочь Мэри в случае развода родителей лишится всяческих прав на английский престол, Екатерина Арагонская не шла ни на какие уступки и отвергала все обвинения, главными из которых были отсутствие у королевы детей мужского пола, невозможность для неё родить здорового наследника престола, и предыдущий брак королевы с рано умершим братом Генриха, принцем Артуром, что многими рассматривалось как некое кровосмешение. Брат мужа также считался близким родственником, и в своё время Генриху пришлось брать у Папы дополнительное разрешение для того, чтобы жениться на вдове брата - и это-то и дало ему необходимую юридическую и религиозную лазейку для расторжения брака с Екатериной. Но, несмотря на жёсткое давление, оказываемое на неё недавно ещё внимательным и заботливым Генрихом, и его уже не сдерживаемое никакими приличиями открытое и демонстративное ухаживание за Анной Болейн, гордая дочь великой испанской королевы Изабеллы не сдавалась, виновной себя не признавала и не шла ни на какие уговоры и посулы, достаточно быстро сменившиеся оскорблениями и угрозами.
«Инфанта Катарина Арагонская», Michiel Sittow, 1503
Под давлением императора Священной Римской империи Карла V, жёстко вставшего на защиту своей царственной родственницы, Папа отказал Генриху в вожделенном разводе... и Генрих Восьмой начал Реформу Церкви, при которой Английское королевство полностью отказывалось от власти Папы, выходило из состава Священной Римской империи, сбрасывало с себя "цепи католической религии" и упраздняло в Англии все католические институты, разгоняя священников и закрывая монастыри и церкви, одновременно за счёт них значительно пополняя казну, что также очень устраивало Генриха. Главой новой Англиканской церкви объявлялся сам король, кардинал Уолси был удален от двора, арестован и умер, идя на первый допрос; основными советниками короля стали ярые поклонники протестантизма, набирающего силу и в Европе, - архиепископ Кранмер и юрист Томас Кромвель. По всем дорогам Англии шли изгнанные из монастырей монахи и монашки, больные и калеки, до тех пор живущие при монастырях. Дотоле мирная земля Англии покрылась виселицами и плахами для несогласных, среди которых были и недавние друзья короля, в частности, автор знаменитой "Утопии" сэр Томас Мор. Народ роптал, с трудом принимая королевские нововведения и обвиняя во всём "околдовавшую короля шлюху Болейн". Кранмер и Кромвель, вооруженные необходимыми биллями, сумели получить разрешение обеих палат парламента признать недействительность предыдущего королевского брака. Королева Екатерина была разлучена с дочерью и отправлена в изгнание, принцесса Мария - объявлена незаконнорожденной, лишена всех прав, которые ей ранее давало её происхождение, и заточена под присмотром родственников Анны в одной из заброшенных королевских резиденций. На содержание обеих женщин, недавно ещё таких близких и дорогих Генриху, не выделялось почти ничего, королева содержалась в ужасных условиях - и в этом народ тоже винил Анну.
Екатерина Арагонская и принцесса Мария
В конце 1532 года Анна сообщила, что беременна. Получив все гарантии на брак с королем, получив титул маркизы Пембрук и море милостей и щедрот короля для её многочисленной родни, Анна после семи лет противостояния вступила в брак с королем.
25 января 1533 король и Анна тайно обвенчались, но лишь в мае архиепископ официально заявил, что брак Генриха VIII и Екатерины Арагонской считается недействительным. Наконец-то сбылась мечта Генриха - чудовищной ценой разгрома всех многовековых устоев страны он добился любимой женщины - и вот она уже ждет ребенка... что это будет мальчик, король ни капельки не сомневался.
Анна была на 6-м месяце беременности, и король торопился — всего за две с половиной недели подготовили небывалые торжества. 29 мая 1533 года состоялась коронация. 50 баржей в сопровождении несчетного количества суденышек отправились из Биллингейта в Тауэр. Флаги, колокольчики, золотая фольга и золотые знамена переливались в сиянии яркого солнца. А количество пушек, пожалуй, превышало безопасность на столь запруженном водном пути. Возглавлял процессию корабль с железным драконом на носу, извергающем пламя, — и с Болейн на борту. И король, и новоиспечённая королева были просто усыпаны драгоценностями - роскошно одеваться очень любили и он, и она. Гербом новой королевы стал белый сокол - с девизом "Счастливейшая из женщин". Подарки короля сыпались на Анну как из рога изобилия - и все ждали вожделенного часа появления на свет наследника престола - хотя в целом Анну как «настоящую» королеву, несмотря ни на какие усилия её и Генриха, признавали очень и очень немногие, тем более, что ещё жива была "законная" королева Екатерина. Народу было легче ненавидеть дерзкую женщину, чем своего короля. Когда Анна прибыла в Вестминстер Холл, Генрих спросил: «Как тебе вид города, любовь моя?» «Сир, город был прекрасен, но я видела много покрытых голов, и слышала от силы несколько голосов»…
Большую угрозу для Анны и её предполагаемого потомства по-прежнему представляла дочь Генриха - Мария. Анна пыталась подружиться с ней, но принцесса отказывалась признавать новую королеву. Болейн же, в отличие от Генриха, взбешенного непослушанием дочери и известного своими приступами жестокости по отношению к ней, желала видеть Марию при дворе. Разумеется, при условии, что она откажется от всех притязаний на трон и станет лишь падчерицей новой королевы, послушной как овечка. Этого, конечно же, не случилось - гордая дочь короля не могла простить Анне несчастий своих и матери, при этом Анна в её глазах оставалась фрейлиной матери, то есть, грубо говоря, королевской служанкой - и предпочла лишения и страдания предательству матери и религии. Своему фанатизму в отношении католической религии Мария Тюдор останется верна на всю жизнь - и, став королевой, Кровавая Мэри огнем и мечом начнет буквально выжигать "еретиков"-протестантов - последователей реформ её отца - на английской земле.
...Но вот и наступил долгожданный день, когда в королевском дворце должен появиться наследник. 7 сентября 1533 года у Анны родилась здоровая рыженькая девочка, будущая королева Елизавета I.
Рыцарский турнир в честь рождения наследника пришлось отменить, но Генрих принял рождение дочери неожиданно спокойно - королева еще очень молода, сказал он, - и вполне сумеет родить и здорового наследника. Анна же была просто очарована маленькой дочкой. Крестины маленькой Елизаветы были организованы Кромвелем с той же нарочитой пышностью, что и коронация. Молодая мать, оправившись от родов, участвовала в политических делах, поощряла образование и ученых мужей, была патронессой множества студентов и учебных заведений, прежде всего Оксфорда и Кембриджа. Анна понимала, что правильное сотворение образа — то немногое, что может помочь ей завоевать народное доверие. Ведь ее по-прежнему считали женщиной легкого поведения, «воровкой», укравшей короля у его жены. То, что король отрекся от "истинной религии" - католицизма - тоже ставили в вину "ведьме Болейн" - припоминая при этом и её физические изъяны – якобы шестой палец на руке и большую черную родинку на шее.
Екатерина никогда бы не осмелилась презреть все законы и расколоть страну на две части — конформистов и истинных верующих, посеять смуту среди аристократов и духовенства.
Молодая королева оказалась не так покладиста и терпелива, как отвергнутая испанка — Анна была требовательна, честолюбива и сумела восстановить против себя очень многих.
Напрасно Кромвель пытался контролировать ситуацию, пресекая все заговоры и попытки очернить королеву. Был даже выпущен специальный указ, повелевающий всем мужчинам, независимо от их происхождения, принести клятву на верность Анне. Тех, кто не желал повиноваться, отравляли на плаху. Особенно обострилась ситуация после казни Томаса Мора — это она позволила пролиться невинной крови только потому, что Мор отказался явиться на ее коронацию.
Между тем время шло, а долгожданный наследник так и не появлялся. Вторая и третья беременность королевы закончились выкидышами, Анна нервничала, постоянно ссорилась с Генрихом, который как огня боялся её острого языка. Вдобавок Анна стала замечать его ухаживания за придворными дамами и фрейлинами - и своды дворца оглашали безобразные сцены ревности - королева, чувствующая, что любовь Генриха к ней тает на глазах, бесновалась в буквальном смысле слова, бросаясь и на Генриха, и на предполагаемых соперниц с когтями и кулаками. Это явно не улучшало её семейных отношений - Генрих не оставался в долгу, и на её упреки отвечал еще большими упреками. Разве она не обещала родить ему сына? Какого чёрта семь лет он ждал её благосклонности, если она не может дать ему того, на что способна любая нищая крестьянка? Он всю страну поставил на уши, развелся с благочестивой, заботливой и любящей женой, прогнал любимую дочь - а она ещё смеет предъявлять ему претензии! Но Анна не успокаивалась, и к началу 1536 года отношения королевской четы осложнились настолько, что в словах Генриха начали появляться пока еще невнятные угрозы оставить Анну и жениться на более кроткой, более покорной и менее проблемной в плане деторождения женщине. Намекнул он и на кандидатуру новой королевы - это была фрейлина сначала Екатерины, а потом самой Анны - миловидная спокойная Джейн Сеймур, лишь недавно благодаря своим влиятельным братьям получившая возможность вернуться ко двору.
Джейн Сеймур, третья жена Генриха VIII, работы Г. Гольбейна-мл. и Д. Райта
Во дворце произошла очередная сцена - Анна, застав Джейн на коленях у Генриха, набросилась на неё с ругательствами и, надавав пощёчин, велела убираться вон из дворца. Генрих был разозлён основательно, но, услышав о новой беременности королевы, временно смирился с отсутствием Джейн. Успокоившись насчет своего будущего, Анна расцвела, как никогда ранее, и конец 1535-начало1536 года были ознаменованы праздниками, балами и разного рода развлечениями, на которых весёлую и очаровательную королеву окружали восхищённые молодые люди - близкий друг короля Генри Норрис, музыкант Марк Смитон, любимый брат Анны лорд Рочфорд и другие.
Потерявшая всякую бдительность, Анна Болейн позволяла себе в компании светских щеголей злые шутки по поводу манер короля, его полноты, его ярких, на её взгляд, безвкусных одежд и как-то в разговоре с братом открыто раскритиковала интимные способности своего царственного супруга. Она ни минуты не сомневалась, что на этот раз у неё родится принц - наследник престола - и пусть тогда Генрих делает что хочет с этой простушкой Джейн Сеймур - она, Анна, будет надёжно защищена от развода и изгнания как мать будущего короля.
В это время пришло известие о смерти Екатерины Арагонской, и Анна совсем воспряла духом. Король и королева, в роскошных одеждах, устроили по этому поводу пышный придворный праздник. Казалось бы, Анне действительно ничего уже не угрожает, но...
…Обычно Генрих оставался с Анной, если она не могла сопровождать его на охоте, однако в этот раз он не отказался от любимого развлечения. Во время поездки король остановился в доме родителей Джейн Сеймур. А 24 января 1536 года в покои Анны ворвался Генрих Норрис (он занимал одну из самых престижных и важных позиций «грума при табурете короля» и был его близким другом) с ужасной вестью — Генрих упал с лошади и уже несколько часов находится без сознания. Болейн закричала, уверенная, что Генрих мертв. Король с трудом, но поправился, а его жена снова преждевременно разрешилась от бремени — на этот раз мертвым мальчиком. Гнев Генриха был тем более страшен, что случившееся вновь вернуло его мысли к унизительным подозрениям о собственной мужской несостоятельности. У женщин, имевших дело с Тюдорами, часто возникали проблемы с деторождением — выкидыши, сложности забеременеть и редкое появление на свет мальчиков. Эти проблемы имели генетическое происхождение, но откуда было знать об этом всесильному Генриху VIII? Поэтому он предпочел вернуться к испытанной схеме — раз Бог не желает наградить его наследными принцами и в этом браке, значит, нужно признать его недействительным и сменить женщину, не выполнившую своего предназначения. Такова воля короля.
Весной 1536 года Анна серьезно поссорилась со своим покровителем Томасом Кромвелем. Эта ссора стала решающим моментом в ее судьбе. Кромвель всё более и более стал склоняться к мысли, что скромная, спокойная и женственная Джейн Сеймур подойдёт Генриху гораздо больше, и, заручившись поддержкой семьи Сеймуров, сторонников принцессы Марии, он пообещал свергнуть Анну с престола и помочь королю взять в жены Джейн. Для этого следовало обвинить Болейн в измене — в буквальном смысле слова, ведь измена королевы своему супругу равнозначна по закону измене короне. Не случайно же вскоре после потери ребенка появились слухи — не был ли несчастный 6-месячный «мужской плод» результатом измены королевы с кем-то из ее придворных? "Компромат", конечно же, не замедлил появиться.
29 апреля Анна громко и яростно ссорилась с Генрихом Норрисом. В тот же день весь двор и король были в курсе подозрительного скандала. А неосторожно брошенная Анной фраза «Не рассчитывай, что можешь занять место короля в случае его смерти» стала ключевой в ее обвинительном процессе. В этот же печальный для Анны (и столь удачный для Кромвеля) день Марк Смитон, молодой музыкант, позволил себе слишком вольно вести себя в ее покоях. Анна любила музыку и позвала Марка, чтобы немного успокоиться после ссоры с Норрисом. Кромвель немедленно велел взять музыканта под стражу, его привезли в дом королевского секретаря, и на 24-м часу пыток он признался в адюльтере с королевой, после чего был препровожден в Тауэр.
Все сплетни и слухи о королеве были собраны в одну кучу и представлены на суд Генриха - от слов Анны о его весьма скромных мужских способностях до якобы имеющейся кровосмесительной связи между ней и её братом Джорджем, лордом Рочфордом. Эти слухи усиленно подогревала ненавидящая Анну полусумасшедшая от ревности жена Джорджа - леди Джейн Рочфорд. Анне приписали интимную связь со всеми молодыми людьми её окружения, также король обвинил её в том, что она приворожила к себе его колдовством, и напомнил библейскую строку: "Ведьму нельзя оставлять в живых".
Генрих VIII обвиняет Анну в измене. Гравюра с картины К. Пилоти, 1880 год
На следующий день, 1 мая, прямо во время рыцарского турнира король проявил себя как никогда: он лично велел Генриху Норрису и Джорджу Болейну признаться в связи с его женой. Несмотря на заверения в невиновности, они были отправлены в Тауэр вслед за горе-музыкантом. Болейну предъявили обвинения в инцесте. Генрих, известный способностью испытывать жалость к самому себе, заявил, что Анна изменила ему более чем с сотней мужчин, и даже попытался немедленно сочинить трагедию, посвященную своему горю - после чего отправился за утешением в дом Сеймуров. Французский посол, с удивлением наблюдая весь этот балаган, писал своему королю: "Невозможно и представить себе, чтобы какой-либо из мужчин так упивался бы мыслью, что он рогоносец". У Сеймуров, рыдая, Генрих жаловался на королеву, поддакивая хозяевам, уже давно пытавшимся с подачи Кромвеля скормить ему версию, что она отравила Екатерину Арагонскую и только случайность помешала ей отправить на тот свет его самого и принцессу Марию. Джейн между тем очаровывала Генриха своей неприступностью (прием, который успешно использовала сама Анна) и тем, что была полной противоположностью его нынешней жене.
Суд над королевой был, конечно, не более чем фарсом. Анна держалась с большим достоинством, заранее зная, что приговор предрешён. Она отметала с ходу все обвинения, прекрасно при этом понимая, что смерти не избежать. Судьи единогласно признали ее виновной. На это Анна ответила, что «не страшится смерти, но очень сожалеет, что другие, также несправедливо обвиненные, должны умереть». Она еще не знала, что её любимый брат Джордж, Норрис, Смитон и ещё двое друзей уже приговорены к позорной казни. Ей же самой, как околдовавшей короля "ведьме" грозило сожжение на костре.
Арест Анны Болейн во время ужина с фрейлинами (Д. В. Уинфилд, 1872)
На рассвете 2 мая Болейн в сопровождении враждебно настроенных стражников прибыла в Тауэр. Пройдя через ворота, она утратила мужество и, упав на колени, умоляла отвезти ее к королю. «Вы отправите меня в темницу?» — так и не встав с колен, спросила она дрожащим голосом Кингстона, коменданта Тауэра. «Нет, мадам, вы отправитесь в королевские апартаменты». Чувство облегчения спровоцировало нервную разрядку — у Анны началась многочасовая истерика. Кингстон по требованию Кромвеля с педантичностью опытного тюремщика передал все слова, фразы и даже междометия, что вместе с криком, слезами или смехом вырывались из ее уст.
Нервный срыв потерявшей над собой контроль женщины превратил экспромт Кромвеля в блестящее обвинение, лишившее Анну последней надежды на спасение.
Спустя годы после казни свидетель последнего свидания Анны и Генриха писал королеве Елизавете: «Увы, никогда мне не забыть того щемящего чувства, что я испытал, видя, как праведница королева, Ваша матушка, подняв Вас, совсем ещё ребенка, на руки, стояла на коленях перед милосерднейшим из властителей, Вашим отцом, а он смотрел через окно куда-то вдаль...»
Анна Болейн в Тауэре (Ф.-Э. Кивот, 1835)
Чувство вины и жалости Генрих компенсировал трогательным разрешением не отправлять жену на костер. Он велел выписать из Кале французского палача, виртуозно владеющего мечом. Узнав об этом в самые последние минуты от сочувствующего ей архиепископа Кранмера, Болейн расхохоталась и, обхватив руками горло, сказала: «Я слышала, он хороший мастер, а у меня — такая маленькая шея».
Незадолго до того, как королеве было позволено умереть, король объявил брак с ней недействительным. Формально объявление было сделано архиепископом Кранмером 17 июня — накануне казни королевы. Основанием для него послужила старая история с графом Нортумберлендским, а также связь короля с сестрой Анны Марией (по закону это тоже противоречило вступлению в брак обеих сторон) и, наконец, почерпнутый из самых последних «улик» аргумент — сомнение короля в том, что Елизавета — его дочь. Королевские юристы постарались, чтобы король получил то, что хотел — теперь на пути к новой женитьбе и появлению наследников не стояли ни Анна, ни ее дочь, ни Мария, ни первая жена. Генрих, в случае, если новая супруга не родит желанного принца, имел право сам в специальном указе перед смертью назвать своего преемника.
В середине мая были казнены (четвертованы) лорд Рочфорд и его друзья. Марк Смитон, как простолюдин, был повешен. На 19-е число была назначена казнь Анны. Она простилась с близкими и с малышкой Елизаветой, - Анна уже знала, что брак её и Генриха был признан судом недействительным, следовательно, Елизавету ждало то же, что ранее постигло Марию, - девочку признали незаконнорожденной и лишили всех прав и привилегий, связанных с прежним высоким положением. И Анна обратилась к Марии - своему злейшему, казалось бы, врагу, - с просьбой быть покровительницей её дочери. Как ни странно, Мария очень любила малышку и действительно сделала для неё всё, что смогла - так как Генрих тотчас же полностью отвернулся от Елизаветы и практически перестал давать деньги на её содержание.
Наступило 19 июня - утро казни. Ни на один бал не одевалась Анна Болейн так тщательно, как сейчас. Платье из роскошного черного дамаста, отороченное мехом (она была из тех редких женщин, кому чёрное очень к лицу), подчеркивало яркий румянец на щеках и неестественный блеск выразительных глаз - королева нервничала. Она исповедовалась и получила последние напутствия церкви - как ни странно, католической. Её, фанатичную, казалось бы, сторонницу новой протестантской веры, перед неминуемой смертью вдруг потянуло к чему-то с детства привычному. Возле неё, плача, суетились её кузины - они ещё надеялись, что в последний момент Генрих отменит своё решение. Анна же знала, что этого не будет. Она никогда не обольщалась по поводу характера короля - мстительного, мелочного, капризного самодура; она никогда не искала ни его любви, ни его общества; сейчас, когда её брат и друзья превратились в кровавые обрубки, Генрих был ей просто ненавистен.
Анна Болейн перед казнью (Дж. С. Стюарт. Исторические фигуры)
...Утро 19 мая 1536 года было прекрасным. Собравшийся к месту казни народ молчал - ни обидных выкриков, ни ропота - перед глазами людей была не "мерзкая шлюха, совратившая короля с истинного пути", а воплощение сияющей Молодости перед лицом Смерти.
Эшафот был покрыт черной материей, меч спрятан между досками. Зрители — около тысячи, только лондонцы (никаких иностранцев) — под предводительством мэра города пришли засвидетельствовать первую в истории Англии казнь королевы. Она, поднявшись на первую ступеньку эшафота, обратилась с речью к толпе: «Я умру согласно закону. Я здесь не для того, чтобы обвинять кого-то или говорить о том, в чем меня обвиняют. Но я молю Бога, чтобы он спас короля и его правление, ибо не было еще более доброго принца, а для меня он всегда был самым нежным и достойным лордом и сувереном. Я прощаюсь с миром и от всего сердца прошу вас молиться за меня»...
После суховатой, ничего не значащей последней речи королевы палач завязал ей глаза, но в последний момент Анна рывком сняла повязку, чтобы ещё раз увидеть ясное весеннее небо, солнце, лица людей... Через мгновение всё было закончено.
Дамы накрыли тело королевы простой грубой простыней и отнесли в часовню Святого Петра, обойдя на пути свежие могилы казненных несколькими днями раньше ее «любовников». Потом ее раздели и положили в маленький, небрежно сколоченный гроб, едва поместив там отрубленную голову.
Казнь королевы 19 мая 1536 года
Получив известие о свершившейся казни, король, нетерпеливо ее ожидавший, весело закричал: "Дело сделано! Спускайте собак, будем веселиться!" и тут же велел привезти к нему Джейн Сеймур. Спустя 11 дней, 30 мая 1536 года, они поженились, вскоре после чего Джейн Сеймур умерла, родив королю сына.
Так закончился один из самых ярких и необычных любовных романов в мировой истории. После него осталась маленькая рыжеволосая девочка Елизавета, позднее ставшая одной из величайших правительниц и приведшая Английское королевство к миру и процветанию, а Анна Болейн так и покоится в Часовне St. Peter ad Vincula в Лондонском Тауэре.
Портрет Анны, написанный после ее смерти. Современники говорили, что он очень похож на оригинал
-Конец-
Взято здесь, здесь и здесь.
URL записи
вторник, 26 июня 2012
вторник, 10 апреля 2012